|
|
Количество статьи: 297
Статьи за 24 часа: 0
[ Все статьи | Поиск | Top 10 | Категории ]
Времена модернизма
|
«Времена не выбирают,
В них живут и умирают»
(А. Кушнер)
Мераб Мамардашвили определял культуру как «человекообразующую машину». И главная часть этой «машины» - искусство. Существуют в обществе и «расчеловечивающие машины» - это армия, тюрьма и лагерь, революция и война. Эти «машины» взаимодействуют друг с другом в течении истории, заполняя собой сменяющие друг друга эпохи — эпохи модернизма и консерватизма. Модернизм — это человекопреобразующая эпоха в жизни культуры, а консерватизм — это человекосохраняющая эпоха.
Мы привыкли называть модернизмом только одну такую эпоху — столетие от «Бог умер» Ницше до «Конец истории» Фукуямы. Но это не так. Модернизмов было много в истории человечества. Можно сказать, что вся история человечества — это история модернизма, история метаморфоза человека. Самой точной метафорой модернизма является библейский миф о первородном грехе и изгнании человека из Рая. Рай — это образ предшествующей эпохи консерватизма, в которой у человека не возникало вопросов о своей природе, освященной Богом. Так было, пока не появился новый образ человека, созданный великим Гомером — Одиссей. «Хитроумный» Одиссей — первый герой мировой литературы, который пользуется своим собственным умом по своему собственному усмотрению. Конечно, он должен в соответствии с консервативной традицией обращаться к богам, и он обращается к богам, но живет все-таки своим умом. На примере Одиссея сложилась новая культура и был воспитан новый народ, который Мамардашвили назвал «мутантами» - Эллада. Своим собственным умом стали пользоваться ионийские философы, афинские политики, коринфские купцы и македонские цари. Это была первая эпоха модернизма в истории человечества. Ее суть выразил философ Протагор в своей формуле: «Человек есть мера всех вещей». Эта эпоха продолжалась очень долго, она известна нам как эпоха эллинизма и закончилась она когда при императоре Константине христианство стало государственной религией, а точнее еще позже — при Юстиниане, который запретил все институты «языческой культуры». Центром этого модернизма стала Александрия и ее Библиотека. А вершиной этого модернизма стала, как это ни покажется странным, проповедь Христа и Евангелие. «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом» - вот суть нового понимания человека, которое сложилось в эту эпоху.
Модернизм всегда заканчивается хаосом постмодернизма — эпохой праздной игры культурными осколками предыдущей эпохи модерна. Это эпоха неверия в идеалы, которые вели культуру в эпоху модерна. Это эпоха тотального «карнавала» в культуре, культурной вседозволенности, эпоха «телесного низа», как это называл Бахтин. В такие эпохи культура и искусство становятся «расчеловечивающими машинами», уподобляясь в своем действии обычным институтам расчеловечивания — армии и тюрьме. Достаточно вспомнить цирки Римской империи периода упадка. И вот в этом море декаденства в литературе и искусстве появляется флуктуация — произведение, вокруг которого быстро кристаллизуется новая «человекообразующая машина» следующей эпохи — эпохи человекосохраняющего консерватизма. Таким произведением тогда стала «Исповедь» Августина. Из этого зерна выросло все культурное Средневековье.
А закончилось оно падением Восточной Римской империи и последовавшим за ним Ренессансом. Это была вторая эпоха модернизма, которая продлилась до победы контрреформации в XVII веке. Особенностью этой эпохи стало изобретение книгопечатания, то есть появилась возможность быстрого распространения новых идей среди массового читателя. Прежде культурные новации были уделом элиты, а низов общества они достигали медленно и постепенно, успевая обрести привычные для этих слоев общества «культурные одеяния». А тут впервые в массы были вброшены идеи, от которых у них «сносило крышу»: «Каждый сам себе священник!». К такому пониманию человека массы были не готовы и начался хаос - «европейский бунт, бессмысленный и беспощадный». И только культурная контрреформация смогла ввести этот хаос идей в общий христианский контекст. После чего последовал культурный взрыв новой консервативной эпохи XVII — XVIII веков, когда родилась наука Нового времени. Как и в первую эпоху модернизма, накануне этого консерватизма бушевал свой постмодернизм: сравните картины Босха с полотнами Филонова — это же изображение одного и того же времени! И опять появились произведения литературы, которые играли смыслами предшествующей эпохи Ренессанса - «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле, «Дон Кихот» Сервантеса, «Гамлет» Шекспира. Последние два и стали центрами кристаллизации нового понимания человека в последующую эпоху консерватизма, которая стала называться эпохой Просвещения, а точнее — эпохой просвещенных элит. Длилась она до тех пор пока газеты и брошюры не занесли идеи просвещения в массы. Тогда началась третья эпоха модернизма. Идеалом человека этой эпохи стал «благородный дикарь» Руссо. Если бы эта невежественная идея не вышла за пределы Парижских аристократических салонов, то большой беды бы не случилось. Но это была уже эпоха газет и полуобразованных адвокатов, которые посеяли в умах черни простую мысль: «Если дикарь — это идеал человека, то я уж точно идеальный человек!». И вот эти «человеки» принялись рубить просвещенные головы, которые хранили в себе традиции высокой культуры прошедших времен. Новый ураган «разума» прокатился по Европе вместе с армиями Наполеона. А потом наступила недолгая эпоха Реставрации, которая в культуре и была постмодернизмом. И назывался этот постмодернизм романтизмом. Это была игра осколками истории, уничтоженной во время Великой революции. Это были романы Вальтера Скотта о рыцарях и Александра Дюма о мушкетерах. А потом из этих игр фантазии каким-то образом родился реализм Дикенса и Гюго, вокруг которого кристаллизовался обновленный консерватизм, вернувший человеку высшие смыслы существования.
И тут безумный сифилитик провозгласил: «Бог умер!» и все здание Европейской культуры рухнуло. Трудно сказать была ли это новая эпоха модернизма или продолжилась та, что началась с Руссо, но «сверхчеловек» Ницше — это все тот же «благородный дикарь», только не до всякой культуры, а после всякой культуры. И вот уже бомжи в ночлежках провозглашают на весь мир: «Человек это звучит гордо!». А средства массовой информации разносят это откровение по всем слоям общества. И начинается «восстание масс» в культуре, которое превращает «человекообразующую машину» искусства в орудие воспроизводства массы. Мало того, что весь ХХ век это время работы «машин расчеловечивания» - войн, революций, концлагерей, так еще и искусство превратилось в одну из таких машин. Это относится как к авангарду, так и к тоталитарному классицизму, ибо предназначено оно не для человека, а для «глобального человейника», который образовался из человечества за прошедшие сто лет. Это стало понятно только сейчас в эпоху «конца истории» или культуры постмодерна. В тотальном карнавале человеческого низа образуются эпатирующие нелепости, считающиеся произведениями искусства. Может быть в этом хаосе и возникнет флуктуация, вокруг которой кристаллизуется «человекосохраняющая машина» нового консерватизма. Но проблема современного «человейника» состоит в том, что тотальная коммуникация посредством интернета заражает всех посредственностью. Возникает ситуация, когда вокруг новой флуктуации некому будет «кристаллизоваться» и тогда из болота постмодернизма уже не будет выхода. А такое «человекоообразующее» постмодернисткое произведение уже появилось — я имею в виду роман Водолазкина «Лавр» . Сможет ли он кристаллизовать вокруг себя Новое Средневековье, о котором мечтал еще Павел Флоренский?
У меня нет ответа на этот вопрос...
|
Дата: 13.02.2019, Просмотров: 1026
|
|
|
