|
|
Количество статьи: 297
Статьи за 24 часа: 0
[ Все статьи | Поиск | Top 10 | Категории ]
Театр и буфет
|
„Всякаго бо ответа недоумеюще...“
(молитве на сон грядущий)
Все знают слова Шекспира: „Весь мир – театр, а люди в нем актеры“. Все знают слова Станиславского: „Театр начинается с вешалки“. Все знают слова Шмаги из пьесы Островского: „Мы артисты, наше место в буфете“. Мне хочется дополнить эти летучие фразы еще одним афоризмом: „Театр заканчивается буфетом“.
После этого можно уже серьезно поговорить о Боге, мире и человеке. О человеке в мире. О том вопросе, на который человеку дан ответ от рождения, но который он не может сформулировать до самой своей кончины. Отчего это так? Почему вопрос непонятнее ответа, хотя и ответ остается непонятым, пока непонятен вопрос? - Потому что человек обречен на непонимание себя без понимания Бога. Это прекрасно выразил в своей оде „Бог“ Гаврила Романович Державин: „Я есмь — конечно, есть и ты!“ И далее:„Ты есть — и я уж не ничто!“ И наконец: „Я царь — я раб — я червь — я бог!“ Вот это „я бог!“ и возвращает нас к метафоре театра. И к метафоре буфета, конечно, - потому что „я червь“ остается в природе человеческой.
Итак, театр. Мы поднимаемся по ступеням лестницы, ведущей в этот храм муз и попадаем в просторное фойе, где публику развлекают популярные куплетисты. Вдоль стен расположились ларьки и магазинчики, где можно купить все – от одежды до бытовой техники. А говорят, что в подвале расположен автосалон с самыми модными автомобилями. Но мимо, мимо, как любит восклицать Николай Васильевич Гоголь, - мы входим в буфет. Вот истинный храм удовольствия! И лососина здесь „первой свежести“ и брынза белая, как грудь девицы, которая ее предлагает. А может и не только ее? О, это действительно истинный храм удовольствия! Публика занимает места у столиков в буфете, звучит популярная музыка, звякают бокалы и вилки – жизнь продолжается.
А как же театр? - спросит нетерпеливый читатель.
А это и есть театр, - ответит вам буфетчик Андрей Фокич. Ведь сам он никогда не бывал за перелами своего буфета. Да и его посетители по театру не шляются. Есть, правда среди них такие мизантропы, которым все не нравится и все не нравятся. Вот те лезут везде, во все помещения заглядывают, некоторые из них, говорят, и в зрительный зал забредают. Но такие где-то там и пропадают – в буфет они больше не возвращаются. Может домой уходят, а может… кто их знает, про зрительный зал всякое болтают – лучше туда не соваться…
Ну а если Вас все-таки занесет по природному любопытству в зал театра и Вы вдруг ощутите себя зрителем, а не просто посетителем буфета, то тут Вам и придет конец – как посетителю буфета конец. Вы вдруг увидите на сцене красоту и гармонию этого мира и с вами „случится искусство“ (как говорит Евгений Гришковец). Вы вдруг почувствуете единый замысел в этом мире. Но это еще не все: через какое-то время вы почувсвтуете, что это Ваш собственный замысел об этом мире. И вот тогда вы поймете, для чего жили и мучились до сих пор. Поймете, кто Вы есть на самом деле. Поймете, что Вы действительно существуете. И для чего Вы существуете.
Ведь автор пьесы не существует в спектакле. Как программа не существует в создаваемой ею виртуальной реальности. А как автор может обрести существование в созданной им реальности? Только через своего двойника внутри этой реальности. Но для этого этот двойник должен ощутить себя автором, а не просто потребителем этой релаьности. Для этого он должен увидеть эту реальность эстетически, то есть со стороны – не из „буфета“, а из „зрительного зала“. Вот для чего нужно искусство – чтобы создать двойника автора, чтобы „обожить человека“. Это и открылось Державину в маленькой придорожной гостинице, где он записал свою оду. Это и прежде понимали великие умы. Так, Дионисий Ареопагит говорил, что „Бог не обладает бытием“ Но это можно было понять и из напряженного диалога Творца с Иовом: что есть в жалком и растоптанном страданиями человеке? - в нем есть бытие, которого лишен Создатель. Когда есть человек, то через него есть и Бог. Но для этого человек должен состояться – с ним должно „произойти искусство“. Естественный, природный человек – это „червь“ и посетитель буфета Андрея Фокича Воланда.
И вот свет в зрительном зале гаснет, занавес раздвигается, сердце зрителя сжимается в сладостном предчувствии и вот он видит на сцене… буфет! Тот самый буфет, из которого он сбежал сюда, в храм искусства! А это уже ситуация не Театра, а Евангелия: „много званых, но мало избранных“. Чтобы увидеть Андрея Фокича частью мировой мистерии, нужно быть не просто человеком, но уподобиться Христу. Здесь Театр превращается в Церковь.
|
Дата: 20.02.2019, Просмотров: 1046
|
|
|
