Игорь Юрьевич Кобзев
Философские эссе для всех, кто разочарован в современном образовании
www.kobzev.net 

Меню

На начало
Об авторе
Книга
Романы
Сценарии
Статьи
Галерея
Видеолекция
 
Статьи
Количество статьи: 297
Статьи за 24 часа: 0
[ Все статьи | Поиск | Top 10 | Категории ]

Бесы, даймоны и душа


„Человек всегда существует
в присутствии своего даймона“
(Гераклит Эфесский)



    Человек – это единственное животное, которое не равно самому себе – он всегда больше себя настоящего. Человек не дан, а задан себе, он все время только еще предстоит себе. Это предстояние символизируется наличием у него своего даймона, или ангела, или беса. Все это образы отстранения (остранения) собственной души от тела и частичного ее замещения чужой (и чуждой) душой-программой. Эта новая программа что-то дает нам и взамен за это что-то забирает у нас. И часто забирают у нас нечто значительно более ценное, чем то, что дает. Чаще всего мы получаем знание, но расплачиваемся за него жизнью и здоровьем. А зачем нужно знание мертвому и больному? - О, этот вопрос обычно посещает нас слишком поздно!
    В виртуальной реальности любой объект имеет свою программу. Это и есть его „душа“. Эта программа является частью более обширной программы, которой соответствует некий собирательный объект, называемый философами и мистиками „эгрегором“. Для живых организмов таким эгрегором является биоценоз или биосфера в целом. Для человека – это его народ, его страна, его церковь. Когда человек умирает, его душа остается функциональной частью этого эгрегора. Как сказано в Евангелии: „По вере вашей да будет вам“. Но в любой достаточно большой программе есть такие ее фрагменты, которые перестают быть ее функциональной частью и обретают самостоятельность – это паразитические вирусы программы. Вот они-то и замещают собственную программу-душу человека, когда связь его тела с его душой слабеет по тем или иным причинам (страсти, пороки, стрессы и т.п.). Эти вирусы мы называем и бесами, и ангелами, и музами, и даймонами в зависимости от их полезности или вредности для нас.  
    Взаимодействие тела с душой легче всего представить по аналогии с взаимодействием ДНК и белков в клетке. Это непрерывный диалог, в котором душа управляет телом, а тело изменяет душу. Этот диалог со стороны тела воспринимается как жизнь тела со всеми его отправлениями, эмоциями, мыслями. А со стороны души этот диалог больше всего похож на написание романа о жизни носителя данного тела. Душа занимает авторскую позицию вненаходимости (Бахтин) по отношению к герою романа, и именно этот автор поставит точку в конце романа, о чем сам герой романа никогда не узнает, ибо как говорил Эпикур: «Смерть не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет». Так жизнь обменивается на искусство, а искусство оказывается изнанкой жизни. Человек интуитивно всегда понимал это, потому что сам человек отделился от мира животных именно тогда, когда стал создавать искусство (В. Микушевич). Этому человек учится у своей души или у тех даймонов, которые замещают его душу временно или постоянно. Об этом говорит Гераклит в своем определении человека.
    Не только создание произведений искусства, но и их восприятие читателем и зрителем совершается путем такого отстранения (остранения) его собственной души, когда ее место занимает герой романа, спектакля, картины. В максимальной степени это происходит у хорошего актера во время спектакля. В произведении искусства человек проживает не свою жизнь, но проживает ее как свою собственную. Можно сказать, что произведение искусства пользуется при этом телом человека, как своим собственным, - виртуальный образ превращается в реальность. То есть произведение искусства программирует человека. Как сказал Мераб Мамардашвили: „ Искусство – это человекообразуюшая машина“. По Толстому главное свойство искусства – его „заразительность“ - оно заражает человека чужими эмоциями и желаниями, и в этом заключается опасность искусства, о которой размышлял Толстой в „Крейцеровой сонате“ (В.Микушевич). Искусство опасно, но без искусства нет человека. Поэтому искусству нужно учиться - учиться сохранять свою идентичность, погружаясь в произведения искусства.
    Бесы заражают наше тело точно так же как это делают произведения искусства. Из этого ортодоксы делают вывод о вредности искусства: Савонарола убедил  Ботичелли сжечь свои картины на костре, а Сократ убедил Платона сжечь свои драмы. При этом сам Сократ открыто пользовался подсказками своего даймона, считая его истиннее гениев и муз, вдохновлявших поэтов. Платон в своей жизни руководствовался представлениями Сократа, поэтому он изгнал поэтов из своего идеального Государства, но сам того не подозревая, всю жизнь занимался искусством, потому что его диалоги – это те же драмы, но без хора (В. Микушевич). „Вообще, философия – это просто литературный жанр… Только художник и может стать мыслителем“ (Глеб Смирнов). И религия – это тоже искусство, в котором роль даймона выполняет Бог. Произведение такого искусства - это жизнь основателя данной религии. Как жизнь Исуса Христа. Это и есть полное осущетвление замысла о человеке – обожение человека. В общем можно сказать так: „Скажи мне кто твой даймон, и я скажу тебе кто ты“.
    Слово „религия“ происходит от слова „религаре“ – связывать: религия – это связь с Богом, с даймоном, с произведением искусства. Определение Гераклита можно переформулировать так: „Человек – существо религиозное“. Например, любящие супруги в браке находятся в „религии“, потому что каждый из них связан любовью с душой другого по формуле „и будет два в плоть едину“. То есть их души-программы объединены так, что их тела живут по общей программе и могут реально пользоваться жизненной энергией друг друга.
    К такой же „религии“ стремятся и бесы, но в отличие от брака между людьми, они не могут предложить человеку своего тела, поскольку не имеют такового. Поэтому они предлагают ему знание в обмен на возможность пользоваться его телом. Эту ситуацию описывет известная легенда о докторе Фаусте. Фауст продает свою душу чорту в обмен на знание истины. Продажа души означает замену его собственной программы-души на программу вируса-беса. И тогда доктор Джекилл превращается в страшного мистера Хайда, одержимого бесом. В этом и состоит обман человека чортом: человек получает знание и даже новые удивительные способности, поскольку бес – это часть общей программы этой реальности и поэтому обладает исчерпывающим знанием о самой реальности, но при замещении души человека на беса, человек теряет свое „Я“, то есть теряет того, кто жаждал этого знания. Вместо человека, обладающего истинным знанием, остается бес, обладающий телом человека. Тем самым бес обретает бытие, а человек опустошен и погружен в депрессию: „Мне скучно, бес“ (Пушкин „Сцена из Фауста“). Депрессия и скука – это и есть религия нашего времени! Великий духовидец и поэт Даниил Андреев в своей „Розе мира“ писал, что большинство современных людей на самом деле являются игвами (так он называл бесов), которые вселились в тела людей.
    Такой радикальный конракт с бесом не обязателен. Чаще всего бесы лишь частично „отодвигают“ душу человека от контроля над его телом, и периодически пользуются энергией его тела. Этих бесов мы ощущаем как свои собственные пороки, страсти, вредные привычки. Нина Берберова писала, что если к пятидесяти годам, человек не избавился от своих бесов, то они лет за десять доедят его окончательно. Наверное она занала, о чем говорила, потому что и в свои шестьдесят выглядела на тридцать. Тут нечему удивляться: бесов много ибо „имя им легион“ и все они норовят попользоваться нашим телом, а все знают, что происходит со служебным компьютером, когда на нем работают все кто ни попадя...  



Дата: 24.05.2019, Просмотров: 1020


Articles © ZiZ
phpMew © ZiZ 2004