|
„...здесь нашли приют служители священного, философы,
великие поэты, изрекшие нечто достойное Аполлона,
и с ними все те, кто возвысил жизнь человеков искусством...“
(Вергилий)
Все в нашей культуре начинается с „Одиссеи“. Именно там Гомер открыл Елисейские поля, на которых протекает посмертная жизнь героев. Ко времени Вергилия в сознании людей определилось население Элизиума – он стал местом вечности для творческой интеллигенции. И это не случайно: после Платона вечность стала отождествляться с миром эйдосов, а кто же дотягивается до этого мира, кроме творческих людей? То, что излагает Вергилий, можно было бы спокойно назвать „новой античной мифологией“, если бы не одно „но“. Это „но“ состоит в том, что мир эйдосов Платона реален. Его реальность подтверждается тем, что открытия в науке практически всегда делаются несколькими людьми одновременно и независимо друг от друга. Это означает, что каждый человек, который „дотягивается“ до вечной идеи, становится ее автором – он отождествляет свое „Я“ с этой идеей. И тем самым „поселяет“ свое „Я“ в мире эйдосов.
А точнее – одно из своих „Я“. Потому что наше сознание легко создает и уничтожает многочисленные „Я“. Наяву мы этого не замечаем, но во сне это испытывал каждый: „Я“ нашего сна как лодка нагружается проблемами и грехами нашего бодрствования и безжалостно топится вместе с ними при пробуждении, не оставляя в нашем бодрствующем „Я“ ни раскаяния н сожаления. Вот так и наше „Я“, которое погружается в мир эйдосов в те мгновения, когда нас посещает вдохновение, легко уходит в сторону и прячется от сознания, когда мы возвращаемся к мирским заботам. Об этом и говорит Пушкин, обращаясь к толпе: поэт „и мал и мерзок — не так, как вы — иначе“. А „иначе“ потому, что у него есть дополнительное „Я“, обитающее в мире эйдосов – в Элизиуме Вергилия. И это „Я“ невозможно устранить из мира эйдосов точно так же, как невозможно устранить наше „Я“ из мира нашей повседневности. Ведь что такое „Я“? - „Я“ - это „слепое пятно“ нашего сознания, это то что мы не можем увидеть, потому что это то, чем мы видим. Это прекрасно иллюстрируется знаменитой гравюрой Эсхера:
Здесь слепое пятно в центре картины как раз и изображает присутствие „Я“ внешнего наблюдателя, которое оказывается нетождественно „Я“ человека, рассматривающего гравюры в галерее, хотя на самом деле это один и тот же человек. Слепое пятно на гравюре – это изображение так называемой „авторской позиции“ Бахтина, положения „вненаходимости“, по отношению к происходящим событиям. Это и есть то „Я“ поэта, которым он отличается от „Я“ толпы, о чем говорит Пушкин, хотя сам он обладает и таким же „Я“, как толпа – это тот самый человек в галерее, который изображен на гравюре.
Неустранимость „Я“ иллюстрируется математической теоремой о „волосатом шаре“: волосатый шар нельзя причесать так, чтобы на нем не образовалось хотя бы одна „макушка“, в которой волосы торчат во всех направлениях. Вот эта „макушка“ и есть образ нашего „Я“. Если „причесывание“ интерпретировать как логику описания окружающего мира, то „макушка“ изображает область разрыва логики – то, что в логике называется „аксиомой“. А в теории познания Канта она же называется „трансцедентальной аперцепцией“. Вот и получается, что кто хоть раз в своей жизни посетил мир эйдосов Платона и попытался описать увиденное там, тот неизбежно оставил там свой след в виде такой „макушки“ - в виде своего „Я“, которое отличается от „Я“ его повсеневной жизни. Это „Я“ всегда присутствует в жизни творческого человека, давая ему возможность видеть вещи и события повседневности со странной точки зрения - „остраненно“, как говорил Шкловский. Это и есть „точка зрения вечности“ - Sub specie aeternitatis, как говорил Спиноза.
Это „Я“ сосуществует с нашим повседневным „Я“, иногда на короткое время заменяя его, как это происходит во время творчества, но иногда оно становится доминирующим в жизни человека. Это случается когда человек ощущает и проживает свою жизнь как роман – когда человек является „романтиком“ в том исходном смысле, который вкладывал в это слово Новалис. А после смерти нашего тела и мозга это „Я“ остается в вечности мира эйдосов в виде „дырки“, то есть в форме способа упорядочения тех эйдосов, с которыми соприкосалось наше „Я“ при жизни. Можно сказать, что оно существует в вечности апофатически подобно тому как в полупроводнике существуют „дырки“. Совокупность всх этих „дырок“ или „макушек“ в мире эйдосов Платона и образует Элизиум посмертного существования творцов. Рай ли это? - Не знаю. Но мир людей определенно делится на тех, кто при жизни обретает „Я“ для посмертного сущестования в вечности, и на тех, чье повседневное „Я“ умирает вместе с телом.
|
