Игорь Юрьевич Кобзев
Философские эссе для всех, кто разочарован в современном образовании
www.kobzev.net 

Меню

На начало
Об авторе
Книга
Романы
Сценарии
Статьи
Галерея
Видеолекция
 
Статьи
Количество статьи: 297
Статьи за 24 часа: 0
[ Все статьи | Поиск | Top 10 | Категории ]

Наука и религия

  Возможно ли совместить или хотя бы понять принцип соотношения научной и религиозной картины мира? 
  Логическая конструкция их вобщем-то одинакова. Она опирается  в первой - на аксиомы, во второй - на догматы, и те и другие абстрагируются из опыта: первые – из опыта наблюдения за природой и экспериментов в природе, вторые – из личного мистического опыта или коллективного опыта соборного разума Церкви (именно на церковных соборах и формулировались догматы Церкви по формуле «соизволилось нам и Духу Святому»). В теологических рассуждениях используется та же Аристотелева логика, что и в научных рассуждениях. Но вот объекты теологии принципиально иначе устроены, чем объекты науки: объект науки – это или понятие или предмет, а вот объект религии – это символ. 
  Символ так же отличается от предмета, как объект реальности от объекта сновидения: во сне каждый объект, с которым мы сталкиваемся, непрерывно трансформируется во что-то другое, меняя свой облик в зависимости от ситуации и контекста сна. При этом логика сна не отличается от логики бодрствования, но вот объекты, которые эта логика связывает причинной связью, трансформируются до неузнаваемости в ходе развертывания логического действия, и поэтому сама логика в этой ситуации утрачивает смысл. Какой смысл в неизменности логических операций, когда логические переменные в любой момент могут совершенно неожиданно превращаться друг в друга? Карл Юнг назвал этот вихрь превращений символа «символической причинностью». Он обнаружил его действие не только во сне но и в реальной жизни – в ситуациях, когда человек сталкивается с необъяснимыми совпадениями, нарушающими причинную последовательность и связанными между собой только общей темой. 
  Так вот объекты религии – это символы. Именно так можно понять парадоксальность догматических определений триипостасности Бога или двуприродности Христа – это констатация символичности природы Бога и Христа. О символичности объектов Священного писания свидетельствует жанр притчи, в котором написано Евангелие: эти истории – не аллегории, а именно символы, находящие свою реализацию во всех веках, культурах и индивидуальных судьбах людей. Насквозь символичен литургический обряд: его неизменность на протяжении веков означает его «поликультурность» - «единосущность» в различных культурных контекстах. Литургия, храм, причастие – это символы, в пространство и время которых могут вступать (и трансформироваться в этом пространстве и времени в одного и того же участника Литургии – т.е. самим вести себя символически) люди разных эпох – и кузнец Х века и молекулярный биолог ХХ века. Вот тут мы и можем понять принцип отношения научной и религиозной картины мира в мозгу такого «молекулярного биолога». 
  Для науки символическое поведение незаконно – наука занимается только воспроизводимыми, устойчивыми явлениями. Символ же неустойчив, изменчив, причем непредсказуемо. Такое поведение результатов опыта называется в науке ошибками измерений или артефактами, от которых избавляются путем статистического усреднения эти результатов. Это парадигма современной науки. Правда на протяжении ХХ века наметились сдвиги этой парадигмы в направлении сближения с символизмом. Первым шагом была формулировка Нильсом Бором в 20е годы принципа дополнительности в квантовой механике – наблюдаемая величина здесь трансформировалась в ходе наблюдения. Изучение сложных систем привело С.Э.Шноля в начале 80х годов к провозглашению новой парадигмы в науке – парадигмы неожиданных явлений, которые стали предметом науки о самоорганизации – синергетики: здесь единичное явление, флуктуация, отклонение от устойчивого состояния может стать важнее самого этого устойчивого состояния, которое, в свою очередь, может так же неожиданно потерять свою устойчивость. Парадигму Шноля можно назвать «парадигмой символического поведения природы». Она  по своей структуре изоморфна религиозной парадигме, поскольку совершенно естественно включает в рассмотрение неожиданные явления, которые в рамках классической научной пардигмы нужно было считать или чудом или ошибкой наблюдения. 
  Ошибка – это ложь измерения или ложь наблюдения. Поэтому символическое поведение с точки зрения классической научной парадигмы нельзя назвать иначе, чем ложью (см. мое эссе «Метафизика лжи»). Поэтому и «религия – опиум для народа», обман трудящихся. Но вот вопрос: сон – это ложь или нет? Сюжет событий сна – конечно ложь с точки зрения предметной логики реальности, а смысл? А смысл, как показал К.Юнг, это очень даже реальное решение реальной задачи символическими средствами. Так и религиозный обряд – это ложь с точки зрения повседневной жизни, но это символическое действие имеет своим следствием очень реальное следствие – вхождение человека в измененное состояние сознания (аналогичное таким, как сон или гипнотическое состояние), в котором происходит рост его личности за пределы его Эго. Этот рост Юнг назвал «обретением Самости», а в религии этот процесс со времен св. Григория Паламы называется «теозисом» или «обожением». Таким образом, с точки зрения научной картины мира, мы получаем парадоксальное следствие: правильно (безупречно) выполенный ложный религиозный обряд (и шире – безупречно осуществляемая ложная религиозная жизнь) имеет своим следствием реальное возрастание, расширение природы человеческой личности. 
  Термин «безупречность» я взял у Кастанеды. Он характеризовал этот способ бытия как «верить, не веря». С первого взгляда тут кроме цинизма и лицемерия нет ничего. Но эту формулу можно интерпретировать и иначе, и тогда именно она поможет нам найти ответ на вопрос, поставленный в самом начале. В этой формуле, как и в формулировке каждого логического парадокса, соединены предикаты, относящиеся к различным «типам» Б.Рассела, или к различным реальностям. Здесь первое «верить» относится к религиозной практике, а второе «верить» – к научной парадигме. Тогда смысл этой формулы состоит в том, что когда Вы, как ученый, не верите в религиозые представления, Вы должны безупречно выполнять религиозный обряд и вести религиозную жизнь («с несгибаемым намерением», как сказал бы Кастанеда) и тогда Вы достигнете того же результата, что и человек, существующий только в религиозной картине мира, и для которого нет никакой научной картины мира. Именно это, видимо, имели в виду Отцы церкви, когда говорили: «Если Вы не верите в Бога, попробуйте молиться». Т.о. безупречная «ложь» ведет к Истине – к выходу из Эго к Самости, а последовательность истинных шагов лишь укрепляет Эго в научной картине мира. Тут и проходит грань между двумя картинами мира: если Вы ориентированы на укрепление устойчивости, безопасности и комфортности Вашего Эго в этом мире, то Вас удовлетворит научная картина мира. Но если Вы ищете в этом мире преобразования своего Эго, выход за его пределы, то Вашим чаяниям будет более соответствовать религиозная картина мира. В такой интерпретации совершенно естественным и совсем не «изуверским» выглядит провозглашаемый Церковью отказ от «мира сего» - это просто констатация необходимости выйти за пределы научной (т.е. мирской) картины мира для достижения религиозных целей. Так что наша неловкость перед религиозной картиной мира, как и неловкость клерикалов перед современной научной картиной мира проистекает из неразвитости символического мышления современного человека, из явной или скрытой приверженности и тех и других к однозначности аристотелевой логики. В результате каждый стремится свести конкурирующую картину мира к своей или просто игнорировать ее. Так рождаются такие перлы, как «Бога нет – это медицинский факт» или «Эволюции нет – это Эйнштейн доказал». Наш социум делится  не только на верующих и неверующих, но и  на глупых и умных, и последние два класса вовсе не изоморфны первым двум.


Дата: 24.12.2004, Просмотров: 2576


Articles © ZiZ
phpMew © ZiZ 2004