Игорь Юрьевич Кобзев
Философские эссе для всех, кто разочарован в современном образовании
www.kobzev.net 

Меню

На начало
Об авторе
Книга
Романы
Сценарии
Статьи
Галерея
Видеолекция
 
Статьи
Количество статьи: 297
Статьи за 24 часа: 0
[ Все статьи | Поиск | Top 10 | Категории ]

Протеестроение – индустрия постиндустриализма

      К. Маркс, который не был марксистом в отличие от своих последователей, говорил, что история промышленности является «чувственно представшей перед нами человеческой психологией». А психология человека опирается на систему табу, составляющих область сакрального в культуре. Поэтому промышленность в конечном итоге является отражением человеческой религиозности. Современник Маркса М. Вебер выводил классический капитализм из протестантской трудовой морали. Т.е. капитализм возник как побочный продукт религиозной реформации, суть которой, как стало ясно к XVIII веку, сводилась к бунту человека против Бога. Новое время сложилось как отрицание ценностей Средневековья: «Богоцентризм» последнего сменился «человекоцентризмом» века просвещения и гуманизма. Сегодня этот человекоцентризм называется глобализацией. Но вот какой странный итог трех веков гуманизма мы можем наблюдать в наше время – человек, стоящий в его центре исчез, потерял форму, превратился в мифического Протея.
      Как и когда это случилось? Я уже писал об этом процессе в своем эссе «Оранус Пелевина и термодинамика политэкономии» - это произошло в 20-е годы ХХ века, когда в США появилась современная агрессивная реклама, которая искусственно создавала  новые потребности в умах людей, образуя тем самым новые виртуальные рынки сбыта для новых отраслей производства. Власть рекламы была столь сильна, что она смогла раздуть гигантские виртуальные пузыри квазиэкономической квазиактивности, которые лопнули к началу 30-х годов, обратившись Великой депрессией. Такая виртуализация экономики стала возможной благодаря обнаруженному В.И. Лениным еще в начале ХХ века феномену слияния банковского и промышленного капитала в единый финансовый капитал. Если раньше, в ХIХ веке, между промышленностью и финансами существовал некоторый «барьер тканевой несовместимости», в результате чего финансовые махинации банкиров не обязательно отражались на реальном производстве товаров, то теперь, в ХХ веке любая «турбулентность» в потоке финансовго капитала оборачивалась «турбулентностью» в производстве. Опыт выхода из Великой депрессии показал, что этой турбулентностью можно и нужно управлять посредством рекламы и средств массовой информации (СМИ).
      Кризисы перепроизводства ХIХ  века - это результат преклонения общества перед традиционными человеческми ценностями, ибо промышленность производила традиционные предметы потребления. И общество не могло потребить их в большем объеме, чем это определялось традицией. Теперь, в ХХ веке, стало ясно, что посредством СМИ человека можно убедить потреблять что угодно и практически в любом количестве. Производство предметов потребления стало определяться производством нового потребителя – в этом заключается суть эпохи постиндустриализма. Причем технология этого производства одна и та же как в области промышленности, так и в области политики, - в первом случае речь идет о производстве потребителя товара, во втором – о производстве избирателя для данной власти. Реклама промышленная соединилась с рекламой политической. Теперь в конце ХХ века в пору говорить о превращении финансового капитала в «массмедийный» капитал – финансовый капитал течет в руслах, пролагаемых средствами массовой информации через сознание потребителей. Массмедийный капитал обслуживает новое производство –  производство кого угодно из человеческого сырья. Экономику постиндустриализма (или информационного общества, как его еще называют) можно назвать «протеестроением» - производством Протея. Это бесформенное существо вытеснило человека из бывшего гуманизма. Во что же превратился сегодня человекоцентрический мир Нового времени? – В Оранус Пелевина!
      Напомню, что В. Пелевин назвал «Оранусом» примитивный суперорганизм – нечто вроде муравейника, - в который организовалось человечество к началу ХХI века. Целостность этого сверхорганизма поддерживается течением капитала и товаров через отдельных индивидов-потребителей. Аналогом гормонов организма или феромонов муравейника является в Оранусе реклама, которая распространяется через аналог нервной ситемы организма – средства массовой информации. Подобно тому, как феромоны кодируют преобразование отдельных муравьев в муравейнике в представителей различных функциональных каст, и подобно тому, как гормоны организма определяют дифференциацию его тканей, так и реклама программирует системы потребления отдельных групп людей, превращая их в устойчивые страты – «ткани Орануса»: такие как, например, спортивные фанаты, фанаты рок-групп, приверженцы определенной марки автомобилей, путешествующие пенсионеры, последователи определенной моды или стиля, последователи религиозных сект и т.д.
      Из биологии развития мы знаем, что для дифференциации ткани необходимо не только соответствующее индукционное влияние гормона на эту ткань, но и готовность этой ткани воспринять это влияние – компетенция ткани. В приложении к организму Орануса эта закономерность означает, что для успешного зомбирования потребителя необходимо, чтобы потребитель не оказывал сопротивления этому влиянию рекламы. Внешнему влиянию в человеке сопротивляется его личность. Личность – это система самозапретов или система автоканализирования поведения человека. Личность для человека – это то же самое, что культура для социума, - это система табу. Причем именно внутри этой системы культурных табу только и может сформироваться личность. Мы в России называем обычно такую личность «интеллигентом». Не случайно понятия «интеллигент» нету на Западе – на родине Орануса. И пожалуй, отсутствие этого понятия уже давно являлось симптомом  «оранусогенности» Западного общества. Западный интеллектуал отделен от культуры – он не является ее носителем, он является лишь носителем определенной профессии. Неукорененность в культуре делает западного интеллектуала истинным Протеем – из него можно вылепить что угодно: об этом свидетельствует недавний скандал в Германии, связанный с людоедством в среде интеллектуалов-программистов. На самом деле удивительного здесь ничего нет – общество, организованное как Оранус, должно делать все, чтобы разрушать личность в нарождающихся поколениях. Человек, обладающий личностью для  Орануса представляется раковой клеткой, вышедшей из под контроля суперорганизма. А система культуры, носителями которой являются личности, вообще воспринимается Оранусом как раковая опухоль. Поэтому «имунная система Орануса» –  система образования и репрессивная система – активно борется с «опухолью культуры». И надо сказать, что она преуспела в этом, - культура на Западе ичезла: это касается искусства и гуманитарной культуры прежде всего, ибо именно они формируют человеческую личность. Оранус выздоровел от культуры и успешно растет!
       Оранусу удалось сделать то, что не удавалось доорганическим тоталитарным системам – фашизму и коммунизму. Они пытались разрушать личности силовым давлением на культуру и ее носителей посредством пресса концлагерей. Но органика всегда сильнее любой механики, и культура выжила, пройдя через эту мясорубку. А вот органика Орануса победила органику культуры, ибо первая более примитивна, более витальна, чем вторая. Оранус предложил вместо культуры ее антипода – масскультуру: «опухоль культуры» переродилась в железу внутренней секреции тела Орануса, производящую протееобразных существ, восприимчивых к дифференцирующему влиянию «гормонов рекламы». Воспитание этой некритической восприимчивости стало основой системы самовоспроизведения постиндустриального общества. Терпимость возведенная в абсолют обратилась во вседозволенность. Когда-то русский философ Ильин говорил, что для терпимости есть специальные дома. Сейчас все западное общество превратилось в такой «дом терпимости»: новые поколения воспитываются в уверенности своих прав на распущенность и невежество. Равенство возможностей роста для человека превратилось в равенство всех перед Оранусом: каждый имеет право потреблять то, что ему внушат СМИ, и никто не в праве критиковать это потребление – вот принцип общественной жизни постиндустриального общества. Каждый человек имеет право трансформироваться во что угодно – так право быть человеком незаметно трансформировалось в право быть Протеем. Раздувание средствами массовой информации значения и масштабов таких явлений как гомосексуализм, транссексуализм, клонирование, киборгизация человека путем вживления микрочипов – все это внушает человеку мысль о естественности «протеизации» его природы. Все это элементы протеестроения эпохи постиндустриализма.
     Отражением постиндустриализма в области культуры является постмодернизм. Беспринципная на первый взгляд эклектика элементов культуры предшествующих эпох, свойственная постмодерну, служит тому же разрушению культурных табу, внутри которых формируется человеческая личность. Постмодернизм можно смело назвать культурой Протея. Разрушение культуры и личности вскрывает в человеке древние пласты поведения, свойственные приматам. И прежде всего – это сремление к власти над низшими особями. Отличие нынеших протеев от древних приматов  состоит в том, что методы протеестроения становятся столь могущественными (включая вышеупомянутую киборгизацию), что могут радикально изменять природу тех, кто будет назначен «низшими особями». Это уже похоже скорее на отношения в муравейнике, где социальные роли биохимически трансформируют особей. И та каста, которая играет доминантную роль в нашем постиндустриальном мире, - нервный центр Орануса – это группа людей жаждущих власти и наслаждающихся властью. На этом чувстве базируется витальность Орануса, ведь еще А. Шопенгауэр сказал, что воля к власти – это замаскированная воля к жизни.
       Этапы трансформации человеческого социума в Оранус С.С. Хоружий назвал «инверсиями». Он выделил в ХХ веке три этапа инверсий. Первая инверсия охватывала социальную жизнь людей – это были революции начала ХХ века, которые Х. Ортега-и-Гассет назвал «восстанием масс». Вторая инверсия трансформировала семейную жизнь людей – это была сексуальная революция 60х – 70х годов. Третья инверсия конца ХХ века трансформировала организацию души человека – она связана с взрывообразным размноженим различных тоталитарных религиозных сект, за которыми все более явно просматривается покровительство хозяина зла. Именно этот третий этап стал временем осознания присутствия Орануса в кажущемся хаосе общественной жизни человечества. Оранус Пелевина – это аттрактор последовательности инверсий Хоружего. Оранус – это апокалиптический зверь, «которому поклонятся все народы». Он тождественен антихристу, ибо если Христос – это проекция Бога на человека, то Оранус – это проекция зверя (причем весьма примитивного) на человечество.
      Инверсии, которые описывает Хоружий, - это только последние звенья в цепи тех трансформаций Западного общества, которые начались в эпоху реформации. Главная инверсия – это преобразование Средневековья в Новое время, которое с неизбежностью, как мы теперь знаем, заканчивается Оранусом. Новое время устранило Бога из центра организации жизни человека и поставило на это место самого человека. В этом была суть гуманизма и века разума. Но вот прошло триста лет и мы с удивлением обнаружили на этом месте Орануса, за которым без труда проглядывают черты Князя мира сего. А человек исчез, растворился в непредсказуемых кривляниях Протея.


Дата: 24.12.2004, Просмотров: 2594


Articles © ZiZ
phpMew © ZiZ 2004