Игорь Юрьевич Кобзев
Философские эссе для всех, кто разочарован в современном образовании
www.kobzev.net 

Меню

На начало
Об авторе
Книга
Романы
Сценарии
Статьи
Галерея
Видеолекция
 
Статьи
Количество статьи: 297
Статьи за 24 часа: 0
[ Все статьи | Поиск | Top 10 | Категории ]

Этика рая


„Эстетика – мать этики“
(Иосиф Бродский)



    В раю нет этики, поскольку нет ни добра, ни зла – познание добра и зла еще не произошло. В раю властвует гармония – роль этики, как регулятора поведения, выполняет эстетика. Зло родилось вместе с этикой. Зло – это тень добра: вспомните рассуждение „старого софиста Воланда“ на крыше Пашкова дома о свете и тенях. Зло – это тирания добра, потому что нет добра для всех, а есть „наше добро“ и „ихнее зло“. Мефистофель в „Фаусте“ Гете говорит: «Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». В этике как раз происходит обратное: этика – это сила, которая хочет добра и неизбежно совершает зло. Это прекрасно показал в фильме „Фантазии Фарятьева“ Илья Авербах. Божественность Христа проявляется как раз в том, что он своей проповедью разрушает традиционную этику, апеллируя к „этике рая“ - к гармонии Царствия Небесного. Ведь что такое „возлюби врага своего“ или „подставь другую щеку“ как не разрушение этики? За это фарисеи и казнили его: ведь кто не различает добра и зла, тот является проводником зла, - их логика безупречна. Но этика Христа „не от мира сего“, его этика – это эстетика. Это вполне понял только Достоевский, который вложил в уста своего „Христа“ князя Мышкина эту формулу: „Красота спасет мир“. Недаром его герой князь – он не „князь мира сего“, но князь „не от мира сего“. Те, кто принимает эту формулу, неизбежно становятся изгоями общества. Как например художник Саврасов, который говорил, что природа это рай и нужно любить природу и что не любящие красоту природы – это „другие люди“. Сам Саврасов и князь Мышкин, умеющий быть счастливым от созерцания деревьев, как раз и были иными по отношению к окружающим их „другим людям“.  
    Человек – это существо, формирующееся системой табу культуры, в которой он живет. В разных культурах разные табу, а значит и разные люди. Одно из самых распространенных табу различных культур – запрет на уничтожение красоты. Это отблеск рая на земную жизнь человека. В тех культурах, где жив этот запрет, формируется человек „не чужой“ для этого мира. Ведь мир этот создан для человека, как утверждает нам Антропный принцип космологии, а значит красота (гармония) этого мира представляет собой ценность для человека. „Добро зело“, - говорил Бог, когда заканчивал очередной день творения. Это „добро“ в старославянском означает „красиво“. Кто не способен воспринять красоту созданного для человека мира, тот не является человеком. Это как раз и есть те „другие люди“, о которых говорил Саврасов. Чувство  прекрасного у человека перекрывается с чувством священного. Так древние греки объявляли прекрасные рощи священными и устанавливали в них статуи богов. А кельтские друиды сдирали кожу с тех, кто уничтожал прекрасное дерево. А персидский царь Ксеркс совершил поход в Малую Азию только потому, что там были прекрасные деревья, которые не росли в Персии. И увидев эти деревья, он повесил на одно из них золотую цепь и поставил возле него почетный караул воинов. Кто сегодня отправится в военный поход, чтобы увидеть и поклониться прекрасному дереву? - Сегодня время „других людей“.
    У древних греков был идеал человека, который назывался „калокагатия“. Смысл его заключался в том, что прекрасное должно быть и добрым, и полезным. Отсюда требование от человека красивого тела, красивой речи, красивого поведения – это идеал эллинскй аристократии. Эстетика поведения вообще характерна для аристократии в различных  обществах – от куртуазности европейских трубадуров до церемоний японских самураев. Эстетика – это всегда определенная отстраненность, сохранение дистанции между людьми. Этика – это всегда определенное амикошонство или панибратство „своих“, это культура „тесных объятий“. Эстетика – это культура „легких касаний“ (В. Пелевин), культура условностей и церемоний. Потому что эстетика включает в свои отношения не только людей, но и окружающую природу на равных с людьми правах и основаниях. Именно поэтому прекрасные рощи населялись нимфами и дриадами. Боги древних потому и были антропоморфны, что красота лежала в основании идеала человека, а потому все, что прекрасно в окружающем мире, наделялось человеческими чертами. Быть может это и было интуитивным прозрением Антропного принципа мироздания, который чуть позже и сформулировал Протагор: „Человек есть мера всех вещей“.
    Любовная страсть и половое соединение разрушают эстетику отношений. Еще Лев Толстой говорил, что половые органы не эстетичны. Здесь „искусство легких касаний“ уступает место „тесным объятьям“ любви, превращающим эстетику отношений во внутренний метаболизм единого суперорганизма – андрогина. Как написал об этом Окуджава:
„Зачем мы перешли на ты...
За это нам и перепало
на грош любви и простоты, -
а что-то главное пропало...“
И это верно не только для отношений одного мужчины и одной женщины. Это верно и для более широких отношений в социуме. Разрушение эстетики отношений всегда превращает эти отношения в разновидность „внутреннего метаболизма“, предельным выражением которого является образ кадавра в сказке братьев Стругацких „Понедельник начинается в субботу“. В современном мире таким внешним метаболизмом человека являются деньги. Капитал антиэстетичен – его облик лучше всех изобразил Виктор Пелевин в виде примитивного „моллюска“ Орануса, питающегося и извергающего из себя деньги. Человек подключает свой внутренний метаболизм к метаболизму этого Орануса, превращаясь в его придаток. Этика такого человека превращается в этику экспансии денег (он называет это „экспансией добра“) на весь мир, который еще не стал телом Орануса (человек называет его „империей зла“). Человек денег чужд этому миру, а значит и чужд красоте этого мира. Деньги преодолели одно из главных табу человека – запрет на уничтожение красоты. Поэтому везде, куда приходят большие деньги, разрушается красота и созидается безбразие. „Эстетика денег“ - это облик Нью-Йорка и его копий по всему миру. Это эстетика неограниченного роста, эстетика кадавра Стругацких. Это эстетика ада. Эстетика той силы, которая хочет добра и неизбежно совершает зло.
    Только красота может спасти человека от такого адского бытия.
  


Дата: 01.09.2020, Просмотров: 823


Articles © ZiZ
phpMew © ZiZ 2004